Грабин Оружие Победы
В канун Нового года на Краснодарском почтамте состоялось торжественное открытие мемориальной доски памяти Василия Гавриловича Грабина, выдающегося советского конструктора артиллерийских систем, четырежды лауреата Государственной премии, Героя Социалистического Труда. На церемонии присутствовал корреспондент «СП». Из почтальонов в конструкторы Открытие мемориальной доски было приурочено к 110-летию со дня рождения легендарного кубанца, который с 1914 по 1920 год работал на Краснодарском почтамте сортировщиком, затем почтальоном. Сегодня можно только поражаться тому, что сын простых крестьян из станицы Старонижнестеблиевской стал конструктором артиллерийских систем с мировым именем. Достаточно сказать, что именно грабинской пушкой был вооружен легендарный танк Т-34, а из 140 тысяч полевых орудий, которыми воевали наши солдаты во время Великой Отечественной войны, более 90 тысяч были сделаны на заводе, которым в качестве главного конструктора руководил Грабин, а еще 30 тысяч были изготовлены по его проектам на других заводах страны.
Знаменитые грабинские пушки Ф-22, Ф-34, УСВ, ЗИС-2, ЗИС-3, БС-3 и другие уничтожили подавляющее большинство немецких танков в годы Великой Отечественной войны. Что такое пушка Грабина Грабин создал самую знаменитую пушку Второй мировой войны — ЗИС-3, которую артиллеристы прозвали «пушкой Грабина».
Первый ее опытный экземпляр был выпущен за ворота завода № 92 именно 22 июня 1941 года, а на следующий день начались его заводские испытания. Через месяц, 22 июля 1941 года, опытный образец ЗИС-3 был показан в Москве маршалу Кулику. Грабин вспоминал впоследствии,:что Кулик наотрез отказался санкционировать новое производство. Он приказал Грабину: «Возвращайтесь на завод и давайте больше тех пушек, которые уже есть в производстве». Но Грабин понимал важность ЗИС-3 и пошел на крайне рискованный шаг — в инициативном порядке запустил опальную пушку в серию.
Биографическая справка: ГРАБИН Василий Гаврилович (1899/1900-1980), конструктор артиллерийского. Никогда не забудем великих имен, ковавших Нашу Победу Василий Гаврилович Грабин. Читать онлайн Оружие победы [с иллюстрациями] автора Грабин Василий Гаврилович - RuLit.
Позже Василий Гаврилович вспоминал: «Никто, кроме узкого круга посвященных, не догадывался, что пошла новая пушка. Единственную деталь, которая могла вызвать подозрение, — дульный тормоз — решили изготовлять в опытном цехе.
Там можно было делать что угодно, не боясь разглашения Все шло по графику. В сборочном цехе собирали противотанковые ЗИС-2, только без труб ствола. Когда подошло время общей сборки, уже были готовы трубы и дульные тормоза для ЗИС-3. Поздним вечером то и другое подало в сборочный цех. За ночь несколько пушек ЗИС-3 были собраны и тщательно проверены, а утром их предъявили военной приемке. 10 августа 1941 года меня срочно вызвали в заводоуправление к телефону В трубке послышался спокойный голос Сталина: — Вам хорошо известно, что положение на фронтах очень тяжелое.
Фашисты рвутся к Москве Очень прошу вас, сделайте все необходимое и дайте поскорее как можно больше пушек. Если для этого потребуется пойти на снижение качества, идите и на это. Услышанное меня ошеломило, я ответил не сразу. — Товарищ Сталин, вашу просьбу, ваше задание я передам коллективу завода.
Могу вас твердо заверить, что завод в ближайшее время обязательно резко увеличит выпуск пушек. Сталин поблагодарил и добавил: — При переходе на увеличенную программу так организуйте работу, чтобы выпуск пушек непрерывно возрастал. Учтите, нам дорога каждая пушка'. Грабин сдержал слово.
За три с половиной месяца он закончил все работы по конструктивно-технологической модернизации отдельных элементов пушек и испытал опытные образцы. ЗИС -3 пошла в войска и скоро стала любимой пушкой бойцов Красной армии. Официально ЗИС-3 была принята на вооружение 12 февраля 1942 года под наименованием «76-мм дивизионная пушка обр. К этому времени на фронте воевало не менее тысячи ЗИС-3, выпущенных в опытном порядке. Благодаря высокой технологичности ЗИС-3 стала первым в мире артиллерийским орудием, поставленным на поточное производство и конвейерную сборку. В январе 1942 года, впервые увидев ЗИС-3, Сталин сказал: «Эта пушка — шедевр в проектировании артиллерийских систем». О боевых характеристиках ЗИС-3 можно судить хотя бы по такому примеру.
В коллекции Артиллерийского музея в Санкт-Петербурге есть 76-мм пушка образца 1942 года № 4785. Расчет орудия начал боевые действия в июле 1943 года в Курской битве в районе станции Поныри и закончил боевой путь в Берлине. Пушка прошла с боями 6 204 км, произвела по врагу 3 969 выстрелов, уничтожила: танков (в основном «Тигры» и «Пантеры») — 33, самоходных орудий — 21, автомашин — 74, самолетов на аэродроме — 5, орудий — 14, минометов — 17, пулеметов — 17, солдат противника — 752. И таких пушек за годы войны было выпущено 48 016 штук — больше, чем любой иной пушки в истории человечества. У истоков ядерной энергетики Мало кто знает, что после войны Грабин оказался в числе тех, кто разрабатывал ядерные реакторы и ракетную технику. В 1946 ЦАКБ переименовывается в Центральный научно-исследовательский институт артиллерийского вооружения (ЦНИИАВ).
В 1955 перед институтом ставится принципиально новая главная задача — создание атомных реакторов. Для руководства этими работами начальником назначили академика Анатолия Александрова (позднее — президент Академии наук СССР), а Грабин был переведен на должность начальника отделения. Но уже в марте 1956 году его вновь назначили директором и главным конструктором, а Александров вернулся в свой родной Институт атомной энергии. Под руководством Грабова для Физико-энергетического института в Обнинске был спроектирован и изготовлен реактор на быстрых нейтронах с жидкометаллическим теплоносителем тепловой мощностью около 5000 кВт, а также проекты газотурбинной установки на ртутном паре мощностью 5 кВт для космических кораблей и реактор на быстрых нейтронах БН-50 мощностью 50000 кВт для научно-исследовательских целей. Кроме того, институт привлекли к работам по реактивной, так тогда называли ракетное оружие, технике. В частности, в 1957 году на базе ЦНИИ-58 была образована головная организация по разработке управляемых снарядов и систем управления реактивного танкового и противотанкового вооружения.
При этом работа в области традиционной артиллерии тоже не прекращалась, лишь определенным образом корректировалась номенклатура. В эти же годы, согласно другим решениям, ЦНИИ-58 принял участие в разработке тактических ракетных комплексов класса «земля-земля» и «земля-воздух». Закат «империи Грабина» В июле 1959 года ЦНИИ-58 вместе с опытным заводом, где работало около пяти тысяч человек, в том числе почти полторы тысячи инженеров и конструкторов, волевым решением Совмина присоединили к расположенному поблизости ОКБ-1 С.П.
Начинался штурм космоса. И на это были брошены все силы. Грабин, всеми силами отстаивал «свое» направление. Но Королев был не менее напорист. К тому же за ним стояли зов времени и правительство.
Грабин получил «дембельское» назначение в консультативную группу при министре обороны, а большинство его бывших сотрудников под руководством Сергея Павловича приступили к проектированию твердотопливных баллистических ракет стратегического назначения. Василий Гаврилович организовал на территории ЦНИИ-58 большой артиллерийский музей из советских и германских орудий, значительную часть которых составляли наши и немецкие уникальные пушки, созданные в нескольких, а то и в единственном экземпляре. Все они были уничтожены. Королеву не профильные активы были не нужны. Погибла и значительная часть документации ЦНИИ-58. По личному распоряжению Королева сожгли переписку Грабина со Сталиным и Молотовым.
В 1960 году Грабин возглавил кафедру в МВТУ им. Баумана и стал читать курс по артиллерийскому вооружению. В последние годы жизни Грабин писал книгу мемуров «Оружие Победы». Ее начали вроде бы готовить к изданию, но по чьему-то злому умыслу набор был рассыпан, и она увидела свет только в 1989 году — после смерти автора. О причинах послевоенного заката «империи Грабина» ходят разные слухи. Пожалуй, наиболее аргументированно они изложены исследователем биографии великого конструктора Александром Широкорадом. По его мнению, многое исходило от характера Грабина.
Василий Гаврилович был волевым и очень жестким, что далеко не все могли терпеть. Михаил Тухачевский, например, хотел заставить его заниматься динамореактивными пушками системы Курчевского. Грабин, правильно оценив ситуацию, решительно отказался.
Грабин Оружие Победы
И действительно, в 1936—1937 гг. Авантюра Курчевского лопнула как мыльный пузырь, и 5 тыс. ДРП пошли на металлолом.
Руководство Наркомата вооружений несколько раз пыталось убрать Грабина из КБ завода № 92 (г. Горький) и отправить его то на Ново-Краматорский завод, то на «Уралмаш». Тогда конструктор нарушал дисциплину, бросал все, ехал в Москву добиваться правды и брал верх в конфликтах. Он твердо отстаивал как интересы КБ, так и свои личные.
Уже перед Великой Отечественной Грабин в борьбе с руководством ГАУ и особенно с Наркоматом вооружений, начал апеллировать лично к Сталину. Вождь оценил не только превосходные качества грабинских пушек, но и фантастически малые сроки их разработки. Так, у 107-мм танкового орудия между началом проектирования и первым отстрелом опытного образца прошло всего 42 дня.
Сталин стал покровительствовать конструктору, нередко они, беседуя по телефону или с глазу на глаз решали производственные вопросы, ставя ГАУ и Наркомат вооружений перед свершившимся фактом. Это приводило в бешенство молодого наркома вооружений Дмитрия Устинова, который несколько раз пытался одернуть конструктора и заставить его строго соблюдать субординацию. Грабин же не принимал всерьез угроз наркома. Формально Василий Гаврилович являлся подчиненным Устинова, но они имели одинаковые воинские звания, Грабин был на 8 лет старше, а главное, Устинов тоже начинал свою карьеру в качестве инженера-артиллериста, но не спроектировал ни одной пушки.
Амбициозные планы Грабина вызывали недовольство и просто зависть у многих специалистов, работавших как в других КБ, так и в ЦАКБ. Устинов пользовался этими настроениями и всячески пытался поссорить Грабина с другими конструкторами. И это у него получалось, особенно после смперти Сталина. Именно Устинов добился ликвидации ЦНИИ-58 и других артиллерийских КБ якобы в пользу созданя ракетно-ядерного щита СССР. В результате отечественная артиллерия начала серьезно отставать от артиллерии США и других стран НАТО. Отставание наблюдалось практически везде — от корабельных до самоходных и танковых орудий.
В ходе локальных конфликтов пушки советского производства оказывались под огнем американских орудий, находившихся вне досягаемости их огня. Вот, к примеру, в конце 50-х гг. В ходе перестрелок артиллерии КНР с чанкайшистами, засевшими на малых островах Формозского пролива, наши 130-мм пушки М-46 не могли достать батарею противника, обстреливавшую материк. В 1967 году израильские войска заняли господствующие над сирийской территорией Голанские высоты и установили там американские 175-мм самоходные пушки М107, имевшие дальность стрельбы 32 км. Израильтяне получили возможность безнаказанно внезапно открывать огонь по сирийским военным объектам — штабам, РЛС, позициям зенитных ракет, аэродромам.
А «великий и могучий Советский Союз» ничем не мог помочь братьям-арабам. Тогда срочно по указанию ЦК КПСС на заводе «Баррикады» приступили к восстановлению производства 180-мм пушек С-23. Сделать это оказалось весьма непросто, поскольку значительная часть документации и технического оборудования была утеряна. Тем не менее, коллектив предприятия успешно справился с поставленной задачей. До 1971 года для Сирии изготовили двенадцать С-23. Начали вновь развивать ствольную артиллерию, но уже без ее гения — Грабина.
Он сильно болел и 18 пареля 1980 года скончался в г. Королев, почетным гражданином которого теперь является. В эти дни в музейном комплексе «История танка Т-34», расположенном в Мытищинском районе Московской области, развернута выставка, посвященная Герою Социалистического Труда Василию Гавриловичу Грабину, лауреату четырех Сталинских премий первой степени, доктору технических наук, профессору, кавалеру высших правительственных наград СССР. Серийные танки Т-34 и Т-34−85 в подавляющем большинстве (98,5%) были оснащены пушками конструкции В.Г. Грабина — Ф-34 (калибр 76,2 мм) и ЗИС-С-53 (калибр 85м) Фото.
О книге 'Оружие Победы' и ее авторе Автор этой книги, известный советский конструктор артиллерийских систем Василий Гаврилович Грабин — генерал-полковник технических войск, доктор технических наук, профессор, Герой Социалистического Труда, четырежды лауреат Государственной премии СССР (он был удостоен ее в 1941, 1943, 1946 и 1950 годах), кавалер четырех орденов Ленина и других высоких правительственных наград. 'Известный' — неточное слово. Если говорить о широкой популярности, правильнее сказать — неизвестный.
Как были неизвестны С. Королев и создатель легендарного танка Т-34 А. Как были до поры неизвестны имена многих инженеров и ученых, работавших на Победу.
В обстановке строжайшей секретности проходили и их рабочие будни, и их праздники. Из 140 тысяч полевых орудий, которыми воевали наши солдаты во время Великой Отечественной войны, более 90 тысяч были сделаны на заводе, которым в качестве Главного конструктора руководил В. Грабин (в книге этот завод назван Приволжским), а еще 30 тысяч были изготовлены по проектам Грабина на других заводах страны. Грабина мало кто знал, но все знали знаменитую дивизионную пушку ЗИС-3, вобравшую в себя все достоинства прославленной русской 'трехдюймовки' и многократно умножившую их, оцененную 4 высшими мировыми авторитетами как шедевр конструкторской мысли.
Пушки эти до сего дня стоят на мемориальных постаментах на полях крупнейших сражений — как памятник русскому оружию. Так оценил их народ. Грабинскими пушками были вооружены 'тридцатьчетверки' и тяжелые танки 'КВ', грабинские 100-миллиметровые 'зверобои' встали неодолимой преградой на пути фашистских 'тигров' и 'пантер', грабинские 'САУ' помогали атакующей нашей пехоте подавлять огонь вражеских дотов. Обычно в мемуарах читатель ищет подробности жизни знаменитых людей, живые детали, позволяющие полно и живо воссоздать образ времени.
Эта книга иная. Грабин описывает не историю своей жизни, он пишет то, что можно бы назвать биографией его дела. Насколько полно прослежены этапы рождения почти каждой из пушек, настолько же скуп автор в отношении даже крутых поворотов своей жизни. Грабина событием было принятие его пушки на вооружение, а не награждение его самого высшей премией.
Поэтому и пришлось начать эти страницы энциклопедической справкой, официальным перечислением его титулов и званий. Как и для большинства читателей, далеких от специальных проблем вооружения и детально не вникавших в историю Великой Отечественной войны, фамилия 'Грабин' ничего мне не говорила до одного из холодных ранневесенних вечеров 1972 года, когда на моем пороге возник залепленный мокрым снегом молодой майор с черными петлицами и поставил на пол два тяжелённых пакета со словами: 'Приказано передать'. Такой тяжелой могла быть только бумага. Так и оказалось: в свертках было два десятка папок с плотным машинописным текстом. Я внутренне ужаснулся: это же не меньше недели читать!
Но отступать было некуда. Накануне в телефонном разговоре с моим старшим коллегой по писательскому цеху М. Михалевым (он тогда заведовал отделом очерка в журнале 'Октябрь') я дал согласие взглянуть на материалы с тем, чтобы — если это меня заинтересует — принять участие в их литературной обработке.
Михалев занимался этой работой уже с год и чувствовал, что в одиночку не справится. Майор, козырнув, исчез в темноте. Я перетащил пакеты поближе к столу и раскрыл первую папку. На титульном листе стояло: В. Читал я ровно неделю. Не отрываясь — как увлекательнейший детектив. Отложив все дела и отключив телефон.
Собственно, никакие это были не мемуары. Правильнее сказать: технический 5 отчет. Со всеми внешними признаками этого канцелярского жанра.
Но отчет — о всей своей жизни. А поскольку для В. Грабина, как и для многих его сверстников, юность которых была осияна молодой идеологией Октября, дело было главным, а порой и просто единственным содержанием жизни, отчет Грабина о своей жизни стал отчетом о своем деле.
Среди талантов Василия Гавриловича не было литературного дара, но он обладал даром иным, редчайшим, который роднит его с Львом Толстым. Я бы назвал это — точечная память. Память его была феноменальной, он помнил в мельчайших подробностях все — в ходе работы наши с М.
Михалевым архивные изыскания неизменно подтверждали его правоту. Но мало того, что он помнил все, что происходило. Самое поразительное, что он помнил все, что тогда чувствовал, последующие впечатления не стирали и не искажали того, что он переживал в каждый конкретный момент своей почти сорокалетней деятельности. Когда-то где-то какой-то мелкий военный чиновник помешал (чаще пытался помешать) работе над очередной пушкой. И хотя чуть раньше или чуть позже этот чиновник был переубежден или просто отступил, отстранился, был смят, убран с пути ходом самого дела, Грабин словно бы возвращается в тот день, и вся ненависть к чинуше, все отчаяние ложатся на бумагу, он снова спорит со своим давно побежденным оппонентом так, как спорил тогда, и приводит доказательства своей, а не его правоты, не упуская ни малейшей мелочи: 'Во-первых. И наконец, в-сто тридцать вторых.' Грабин писал отчет о своей жизни.
Asus x555l драйвера windows 7. И возможность не просто узнать итог, а проследить процесс сообщает книге В. Грабина особую динамичность, а также дополнительную и довольно редкую для мемуарной литературы ценность. Еще через несколько дней я приехал в подмосковную Валентиновку и долго ходил по раскисшим от весеннего половодья улочкам, отыскивая дом, где жил В. Возле калитки с нужным мне номером стояли два потрепанных мужичка и безуспешно давили кнопку звонка. У ног их стояла молочная фляга с какой-то то ли олифой, то ли краской, которую они жаждали как можно скорей продать за любую цену, кратную стоимости бутылки. Наконец, не на звонок, а на стук калитка открылась, выглянул какой-то человек, одетый так, как одеваются все жители подмосковных поселков для работы на улице, в самый что ни на есть затрапез: какой-то ватник, опорки,— вопросительно глянул на посетителей: что надо?
6 — Слышь, батя, позови-ка генерала, дело есть! — оживился один из них. Человек мельком глянул на флягу и недружелюбно буркнул: — Нет генерала дома. И когда они, чертыхаясь, потащили свою флягу к другой калитке, перевел взгляд на меня. Я назвался и объяснил цель своего приезда. Человек посторонился, пропуская меня: — Проходите. В глубине просторного, но совсем не генеральских размеров участка стоял небольшой двухэтажный дом, опоясанный верандой, тоже ничем не напоминающий генеральские хоромы.
Позже, во время работы над книгой, я часто бывал в этом доме, и всякий раз он поражал меня какой-то своей странностью. В нем было довольно много комнат, шесть или семь, но все они были маленькие и проходные, а по центру дома шла лестница, дымоход и то, что называется инженерными коммуникациями. Однажды я спросил у Анны Павловны, жены Василия Гавриловича, кто строил этот дом. — Сам Василий Гаврилович,— ответила она.— Сам проектировал и следил за постройкой, он очень его любил. И все стало понятно, дом был похож на пушку: в центре ствол, а все остальное вокруг. Через два года работа над рукописью была закончена, весной 1974 года из типографии пришла верстка, на титуле которой стояло: Политиздат, 1974.
Еще через год набор был рассыпан и книга перестала существовать. Как бы перестала существовать. Но все же существовала. Все же 'рукописи не горят'. По традиции предисловия к мемуарам крупных государственных деятелей пишут другие крупные государственные деятели, своим авторитетом как бы свидетельствуя о подлинности заслуг автора, значительности его вклада в науку, культуру или экономику страны. Грабин был несомненно крупным государственным деятелем и в этом своем качестве заслуживает, бесспорно, предисловия, написанного (или хотя бы подписанного) человеком, титулованным куда как солиднее, чем скромное 'член Союза писателей', и к тому же выступающим в совсем уж скромнейшей роли литобработчика или литзаписчика. Думаю, что 'Оружие победы' привлечет внимание авторитетных авторов, которые отметят не только вклад В.
Грабина в общую победу нашего народа над фашизмом, но и его роль как крупнейшего организатора промышленного производства, который 7 (вновь обращаюсь к Большой Советской Энциклопедии) 'разработал и применил методы скоростного проектирования арт. Систем с одновременным проектированием технологич. Процесса, что позволило организовать в короткие сроки массовое произ-во новых образцов орудий для обеспечения Сов. Армии в Великой Отечеств, войне'. Попросту говоря: КБ Грабина создавало танковую пушку за 77 дней после получения заказа, причем создавало не опытный образец, а серийный, валовый. Не останется, надеюсь, без внимания и не столь материальная, но не менее важная сторона деятельности В.
Грабина, утверждавшая не на словах, а в насущнейшем деле такое подзабытое понятие, как честь советского инженера. Но ни один, самый авторитетный и высокотитулованный, автор не сможет объяснить в предисловии то, без чего книга сегодня не может выйти к читателю: ее пятнадцатилетнего несуществования, ее насильственной выключенности из духовной жизни страны. Сделать попытку объяснить это может человек, который непосредственно участвовал в этом процессе 'неиздания'.
Даже Василий Гаврилович не смог бы этого сделать, даже если бы дожил до сегодняшнего дня: незадолго до окончания работы над книгой он перенес тяжелый инсульт, и мы старались не посвящать его в мелкие и порой тяжело унизительные перипетии борьбы, продолжавшейся больше года и закончившейся поражением. Это мог бы сделать Михаил Дмитриевич Михалев, но и он не дожил до выхода книги.
Остался один я. Так почему же это случилось?
Почему книга, в которой каждая страница убеждает в огромных возможностях советских инженеров и рабочих, почему эта книга не вышла тогда, когда она могла произвести пусть не решающую, но хоть небольшую подвижку в душевном настрое общества? Очень сильно сокращенный журнальный вариант книги, а правильнее сказать — отрывки, был опубликован в журнале 'Октябрь', и это немедленно вызвало первую волну недовольства. Она была вполне персонифицированной: нашлись обиженные. И хотя речь в журнальной публикации шла в основном о тридцатых годах, протесты пошли 'с верхов' Люди, которые оказывали сопротивление В. Грабину в те годы, к началу 70-х занимали уже весьма значительные посты, вплоть до главных маршалов родов войск, и, как говорится, по-человечески их можно понять: кому же приятно, когда ему напоминают о его заблуждениях, тем более что это были не личные заблуждения, а заблуждения господствующей военной 8 (артиллерийской в данном случае) доктрины, которую они, по долгу службы, не могли не разделять. Даже песня была: 'Броня крепка, и танки наши быстры'. Как же можно было не одернуть никому не известного, в малых чинах, молодого конструктора, дерзающего утверждать, что 'танк — это лишь повозка для пушки'!
Начались доработки. Нужно сказать, на них Василий Гаврилович шел легко: у него и в мыслях не было сводить с кем-то счеты, тем более что все счеты свела война. Казалось, все претензии были удовлетворены, а рукопись встречала все более и более упорное противодействие. Кому-то книга мешала.
В поддержку книги вступили крупные силы, были написаны и подписаны предисловия, одно имя авторов которых могло бы, казалось, разрешить все проблемы. Не разрешало. Уже тогда можно было понять, что книге 'Оружие победы' противостоит не кто-то, а что-то. Но это стало ясно только теперь, когда, оглядываясь назад, мы видим общие тенденции времени. Тогда же, ощущая эти тенденции на себе, на своем деле, каждый считал это личным как бы невезением и относил за счет конкретных людей.
Главным же было то, что Грабин не врал. Ни в единой запятой. Он мог ошибаться в своих оценках, не боялся сказать о своих ошибках, но подлаживаться под чужую волю он не мог. И когда из всех туманностей и недоговоренностей стало ясно, что от него требуют не частных уточнений и смягчений излишне резких формулировок, а требуют лжи, он сказал: 'Нет'.
И объяснил: 'Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны и ждать своего часа'. И на все повторные предложения о доработке повторял: 'Нет'. А в одном из разговоров в те тяжелые для всех нас времена произнес еще одну фразу, поразив и меня, молодого тогда литератора, и М. Михалева, литератора немолодого и с куда большим, чем у меня, опытом, пронзительнейшим пониманием самой сути происходящего: 'Поверьте мне, будет так: они заставят нас дорабатывать рукопись еще три года и все равно не издадут книгу.
А если издадут, то в таком виде, что нам будет стыдно'. Так, скорее всего, и было бы. Сегодня книга воспоминаний Василия Гавриловича Грабина приходит к читателю в первом варианте, на котором он поставил свою подпись. Рукописи не горят. 9 А честь в конечном итоге оказывается сильней бесчестья.
В какие бы высокие слова и титулы оно ни рядилось. Это — последний урок В.
И еще об одном необходимо предуведомить читателя. Грабин, как я уже упоминал, был человеком, высоко одержимым своим делом. И единственно с точки зрения своего дела оценивал людей. Бесспорно, он много знал, но долгом своим счел писать лишь то, что относится к избранной теме. Поэтому его оценки людей, намеренно лишенные эмоциональности, есть оценки профессиональные. Грабин высоко ценил талант Тухачевского, но всегда осуждал его за то, что по его приказу были временно свернуты конструкторские работы по ствольной артиллерии в пользу захватившей Тухачевского идеи динамореактивной артиллерии.
Острые столкновения у Грабина были с начальником Автобронетанкового управления РККА Д. Павловым, также расстрелянным, но и они носили сугубо профессиональный характер.
Василий Грабин Оружие Победы
Речь в книге идет в основном о 30-х годах и начале войны — времени, как известно, трагически сложном, омраченном массовыми репрессиями, которые не обошли стороной и ту среду военных инженеров-конструкторов, к которой принадлежал В. Обвинения во вредительстве могли обрушиться на человека за чисто профессиональную неудачу, даже за упорство в отстаивании своего взгляда по любой из проблем совершенствования вооружений.
Василий Гаврилович рассказывал, что по меньшей мере четыре раза он был близок к тому, чтобы разделить судьбу видных деятелей оборонной промышленности, навсегда или — что было гораздо реже — временно (как Б. Ванников) исчезнувших в сталинских лагерях. Грабин не рассказывает в своей книге о судьбе людей, которые подвергались незаконным репрессиям (поэтому в ряде случаев в текст введены пояснения от редактора), об обстоятельствах их арестов и дальнейшей участи.
Тому две причины. Первую я уже упоминал: он писал биографию своего дела и намеренно оставлял за рамками книги все, что не относилось непосредственно к теме. Второе соображение более общее. К своей работе над книгой В. Грабин приступил в начале 60-х годов, когда в расцвете творческих сил (ему только-только исполнилось 60 лет) был отстранен от руководства научно-исследовательским институтом из-за несогласия со взглядами руководства на перспективы развития артиллерии и присущего Грабину непоколебимого упорства в отстаивании своих взглядов. В то время появлялось довольно много мемуарной литературы, 10 где тема репрессий времен культа личности освещалась достаточно подробно, и это давало В. Г Грабину основания сосредоточиться на своем деле Сегодня, когда насильственно прерванный процесс освещения истории советского общества получил новый мощный импульс, позиция В.
Грабина вновь обрела реальную политическую и нравственную обоснованность. В свете нынешнего обостренного интереса к кровавым временам культа Сталина требует оговорки и эта тема. Практически все пушки Грабина проходили, а вернее — проламывались в жизнь, как правило, вопреки воле тогдашнего артиллерийского руководства, а многие — после личного вмешательства Сталина. Но Сталин весьма слабо разбирался в современном артиллерийском вооружении, и это вызывало порой резкие столкновения между ним и Грабиным. Эти эпизоды описаны в книге, „и они должны быть восприняты в контексте всех наших знаний о тех временах: это не попытки возвеличения Сталина, как и не попытки его низвержения, это крупицы исторической мозаики, которыми в сознании читателя восполнится картина нашего прошлого.
Грабин Оружие Победы Аудиокнига
Грабин — человек своего времени. Этим и вызваны оценки, которые он дает в книге некоторым государственным деятелям, роль которых в нашей истории и общественном сознании сегодня определена четко и недвусмысленно. А теперь я оставляю читателя наедине с этой книгой, которая не сулит легкого чтения, но дает обильную пищу пытливому и взыскательному уму. Левашов, член Союза писателей СССР 11.